виды выделенные слова в жертвы прямому значение в порядку
Ответы
Объяснение:
В научных исследованиях внутренняя речь определяется как многоплановый
феномен и рассматривается в нескольких аспектах: психологическом,
психолингвистическом, литературоведческом и лингвистическом. Мы
рассматриваем «литературное воспроизведение» [Виноградов 1939, с. 181]
внутренней речи персонажей в прозе А.П. Чехова в плане специфики идиостиля
писателя и предлагаем рассмотреть внутреннюю речь в лингвостилистическом
аспекте.
Под внутренней речью в художественном произведении мы понимаем
непроизносимую и автокоммуникативную речь персонажа, которая
характеризуется лексико-синтаксическим своеобразием.
Была рассмотрена семантика слова во внутренней речи персонажей рассказов
А.П. Чехова с целью определения семантической осложненности слова в
формировании речемышления персонажа и выявления особенностей идиостиля
писателя.
Лексическое своеобразие внутренней речи определяется семантической
слитностью, осознанием мысли почти без слов, идиоматичностью, т.е.
понятностью только самому говорящему. Слово во внутренней речи имеет
двойную нагрузку: с одной стороны, оно выражает индивидуальное содержание
личности, с другой стороны, «расширяет почти безгранично рамки своих
смысловых возможностей» [Виноградов 1939, с. 182].
Смысловые возможности слова способствуют созданию потока сознания
персонажа. Поток сознания мы определяем как начальную стадию внутренней
речи, основными признаками которого являются непосредственное восприятие
действительности персонажем, хаотичность, фрагментарность, ассоциативность.
Безусловно, лексико-семантические компоненты организуют поток сознания в
комплексе со специфическими синтаксическими структурами. На
синтаксическом уровне иллюзия естественной внутренней речи создается
отрывочностью, фрагментарностью, предикативностью, нарушением причинно-
следственных связей, эллиптичностью, диалогичностью и экспрессивностью
конструкций, редуцированностью компонентов и др.
Например, ассоциативность и скачкообразность потока сознания Ольги
Ивановны в рассказе «Попрыгунья» организуется новыми словообразованиями,
понятными только самой героине:
Ольга Ивановна лежала одетая в неубранной с утра постели и дремала. Ей
чудилось, что вся квартира от полу до потолка занята громадным куском
железа и что стоит только вынести вон железо, как всем станет весело и
легко. Очнувшись, она вспомнила, что это не железо, а болезнь Дымова.
«Nature morte, порт… – думала она (Ольга Ивановна), опять впадая в
забытье, – спорт… курорт… А как Шрек? Шрек, грек, врек… крек. А где-то
теперь мои друзья? Знают ли они, что у нас горе? Господи, спаси… избави.
Шрек, грек…» [Чехов 1985, т. 7, с. 374].