Предмет: Литература, автор: 13ekate

Помогите сочинете сами стих про страдательный залог плизз срочно надо!)

Ответы

Автор ответа: krisshchuka98
0
Это выбор всегда, всё выбор -
промолчать или быть задетым
клеветой, неотложкой, дыбой,
скудоумием и газетой.

Угнетающий - угнетенный.
Что из этого взяли вы бы?
Это тягостный труд поденный -
вместо рифм выбирать верлибр.

Это ревность всегда, все ревность:
подглядеть или быть под слежкой -
ироничность дилеммы древней
между юмором и насмешкой.

Подожженный и поджигатель.
Как бы сжечь, чтоб потом не снилось?
Корень тот же, а суффикс гадит.
Грамотеи, скажи на милость...

Вас бы гнать сапогом кирзовым,
вам бы клизму вкатить из браги,
грамматического позора
вредноподданные сутяги!

Это зависть всегда, все зависть...
Как нам светит чужое горе!
Мы хотим, чтоб стрела вонзалась
в сердце каждого, кто в фаворе.

Промолчим, прошипим, поддакнем,
будут сильно просить - подпишем,
лишь бы только их птеродактиль
не садился на нашу крышу.

Мы - поэтам страданье, нищим,
мы им жизнь по заказу лущим...
И любовь от страданий чище,
и стихи от страданий лучше!

На, закусывай кашей пшенной,
выбирай в этой жизни сытой -
поджигать или быть сожженным
убивать или быть убитым.

Или нет, пострадай немного -
уж немного тебе осталось.
От страдательного залога
душам платится по безналу!
Похожие вопросы
Предмет: Литература, автор: help1490
2. Прочитайте отрывок из повести "Шинель". Какую основную мысль
произведения отражает данный отрывок?
Начальники поступали с ним как-то холодно-деспотически. Какой-
нибудь помощник столоначальника прямо совал ему под нос бумаги, не сказав
даже перепишите», или «вот интересное, хорошенькое дельце», или что-нибудь
приятное, как
как употребляется в благовоспитанных службах. И и он брал,
посмотрев только на бумагу, не глядя, кто ему подложил и имел ли на то право.
Он брал и тут же пристраивался писать ее. Молодые чиновники подсмеивались
острились над
НИМ,
Сколько хватало канцелярского остроумия,
рассказывали тут же пред ним разные составленные про него истории, про его
хозяйку, семидесятилетнюю старуху, говорили, что она бьет его, спрашивали,
когда будет их свадьба сыпали на голову ему бумажки, называя это снегом. Но
ни одного слова не отвечал на это Акакий Акакиевич, как будто бы никого и не
было перед ним, это не имело даже влияния на занятия его: среди всех этих
докук он не делал ни одной ошибки в письме. Только если уж слишком была
невыносима шутка когда толкали его под руку, мешая заниматься своим делом,
он произносил «Оставьте меня зачем вы меня обитаете?​