Предмет: Литература, автор: Аноним

допоможіть будь ласка, але прошу напишіть своїми словами. мені дуже потрібно, прошу. дам 70 балів. чесно.

Твір на тему - Образи Івана Терешки, та Джуліїї в історичній повісті "Альпійська балада".

дуже вам буду вдячний​

Ответы

Автор ответа: sofa7468gmailcom
1

Ответ:

“Альпийская баллада” цитатна характеристика Ивана “Иван полез между камнями, девушка, сняв тяжелые колодки, как ящерица, пробиралась за ним и, путая слова разных языков, расспрашивала, кто он. Ей было трудно понять, что такое колхоз, коллективизация, рядовой, но она повторяла слова и требовала объяснений. Себя девушка назвала Джулией.”

“Пробираясь через скалы, Иван думал о том, что за двадцать пять лет своей жизни привык обходиться без чужого сочувствия. Он всегда полагался только на себя, на свои силы.” ” В двадцать пять лет юность уже заканчивается, но Иван Терешко не пережил того, что дает эта чудесная пора человеку. Когда умер отец, он еще подростком помогал матери поднимать младших детей. Потом армия, война, плен. “Было не до любви. Он не знал женщин и все же, как это часто бывает в молодости, до обычных отношений парней и девушек относился скептически”.” “Она что-то шептала непонятное, но Иван понимал все”. Теперь уже ничего не имело значения — рядом с ним была она, загадочная, неизвестная, но бесконечно родная и дорогая.” “”Она подняла пушистые ресницы... и в ее глазах заясніли звездочки”. Джулия сказала, что родит ему сына, после войны поедет с ним в Белоруссию, в село Терешки, где близко-близко два озера. Они будут счастливыми.” “Смерти он не боялся, мог побороться за себя, тем более теперь, когда надо бороться за жизнь двоих. Пусть попробуют взять ее от него!”

Похожие вопросы
Предмет: Русский язык, автор: КакойНикПоставить
Задание: определить проблему текста, прокомментировать её, аргументируя вашу точку зрения. Помогите пожалуйста.
В прошлом году со мной приключилась беда. Шел по улице, поскользнулся и упал…- Упал неудачно, хуже и некуда: сломал себе нос, рука выскочила в плече, повисла плетью. Было это примерно в семь часов вечера. В центре города, на Кировском проспекте, недалеко от дома, где живу.
С большим трудом поднялся, забрел в ближайший подъезд, пытался платком унять кровь. Куда там, я чувствовал, что держусь шоковым состоянием, боль накатывает все сильнее и надо быстро что-то сделать. И говорить-то не могу — рот разбит. Решил повернуть назад, домой.
Я шел по улице, думаю, что не шатаясь. Хорошо помню этот путь метров примерно четыреста. Народу на улице было много. Навстречу прошли женщина с девочкой, какая-то парочка, пожилая женщина, мужчина, молодые ребята, все они вначале с любопытством взглядывали на меня, а потом отводили глаза, отворачивались. Хоть бы кто на этом пути подошел ко мне, спросил, что со мной, не нужно ли помочь. Я запомнил лица многих людей, — видимо, безотчетным вниманием, обостренным ожиданием помощи…-
Боль путала сознание, но я понимал, что, если лягу сейчас на тротуаре, преспокойно будут перешагивать через меня, обходить. Надо добираться до дома. Так никто мне и не помог.
Позже я раздумывал над этой историей. Могли ли люди принять меня за пьяного? Вроде бы нет, вряд ли и производил такое впечатление. Но даже если и принимали за пьяного — они же видели, что я весь в крови, что-то случилось — упал, ударили, — почему же не помогли, не спросили хотя бы, в чем дело? Значит, пройти мимо, не ввязываться, не тратить времени, сил, "меня это не касается" стало чувством привычным?
С горечью вспоминая этих людей, поначалу злился, обвинял, недоумевал, потом стал вспоминать самого себя. Нечто подобное — желание отойти, уклониться, не ввязываться — и ее? мной было. Уличая себя, понимал, насколько в нашей жизни привычно стало это чувство, как оно пригрелось, незаметно укоренилось.
Я не собираюсь оглашать очередные жалобы на порчу нравов. Уровень снижения нашей отзывчивости заставил, однако» призадуматься. Персонально виноватых нет. Кого винить? Оглянулся — и причин видимых не нашел.
Раздумывая, вспоминал фронтовое время, когда в голодной окопной нашей жизни исключено было, чтобы при виде раненого пройти мимо него. Из твоей части, из другой — было невозможно, чтобы кто-то отвернулся, сделал вид, что не заметил. Помогали, тащили на себе, перевязывали, подвозили…- Кое-кто, может, и нарушал этот закон фронтовой жизни, так ведь были и дезертиры, и самострелы. Но не о них речь, мы сейчас — о главных жизненных правилах той поры.
Я не знаю рецептов для проявления необходимого всем нам взаимопонимания, но уверен, что только из общего нашего понимания проблемы могут возникнуть какие-то конкретные выходы. Один человек — я, например, — может только бить в этот колокол тревоги и просить всех проникнуться ею и подумать, что же сделать, чтобы милосердие согревало нашу жизнь.