ДАЮ 70 БАЛЛОВ СРОЧНО
Господи, сообразил вдруг Гай, да нам бы и в голову не пришло, что можно его поправить. Приказ командира — закон, и даже больше, чем закон, — законы всё-таки иногда обсуждаются, а приказ обсуждать нельзя, приказ обсуждать дико, вредно, просто опасно, наконец… А ведь он этого не понимает, и даже не то что не понимает — понимать тут нечего, — а просто не признаёт. Сколько раз уже так было: берёт самоочевидную вещь и отвергает её, и никак его не убедишь, и даже наоборот — сам начинаешь сомневаться, голова идёт кругом, и приходишь в полное обалдение…
Нет, он всё-таки не обыкновенный человек… редкий, небывалый человек.
А. и Б. Стругацкие. Обитаемый остров
Так герои произведения характеризуют своего командира. Возможно, тебе доводилось встречать в своей жизни необыкновенных людей, читать про них или видеть их в кино. Составь план устного монологического высказывания, которое могло бы заканчиваться словами: «Нет, он (она) всё-таки необыкновенный человек… редкий, небывалый человек».
В плане должно быть от трёх до пяти пунктов. Оформите пункты как вопросы. Запиши в каждом пункте ключевые слова, факты. Приветствуется использование частиц, междометий. Задание успешно выполнено, если, используя свой план, ты можешь без дополнительной подготовки рассказать о человеке, которого считаешь необыкновенным. Объём будущего текста не менее семи предложений.
Ответы
Ответ:
Однако, если
подумать, капрал Серембеш и господин ротмистр тоже повторяли все одно и то
же в течение трех лет. И в этом нет ничего удивительного и тем более
зазорного - ведь за эти три года никаких существенных изменений во
внутреннем и во внешнем положении не произошло...
- А где это сказано в уставе, - спросил Гай, усмехаясь, - чтобы
подчиненный делал замечания своему начальнику?
- Там сказано противоположное, - со вздохом признался Максим. - По
моему, это неверно. Ты ведь слушаешь мои советы, когда решаешь задачи по
баллистике, и ты слушаешь мои замечания, когда ошибаешься в вычислениях.
- Это дома! - проникновенно сказал Гай. - Дома все можно.
- А если на стрельбах ты неправильно даешь нам прицел? Плохо учел
поправку на ветер. А?
- Ни в коем случае, - твердо сказал Гай.
- Стрелять неправильно? - изумился Максим.
- Стрелять, как приказано, - строго сказал Гай. - За эти десять
минут, Мак, ты наговорил суток на пятьдесят карцера. Понимаешь?
- Нет, не понимаю... А если в бою?
- Что - в бою?
- Ты даешь неправильный прицел. А?
- Гм... - сказал Гай, который еще никогда в бою не командовал. Он
вдруг вспомнил, как капрал Бахту во время разведки боем запутался в карте,
загнал секцию под кинжальный огонь соседней роты, сам там остался и
пол-секции уложил, а ведь мы знали, что он запутался, но никто не подумал
его поправить.
Господи, сообразил вдруг Гай, да нам бы и в голову не пришло, что
можно его поправить. Приказ командира - закон, и даже больше, чем закон -
законы все-таки иногда обсуждаются, а приказ обсуждать нельзя, приказ
обсуждать дико, вредно, просто опасно, наконец... А ведь он этого не
понимает, и даже не то что не понимает - понимать тут нечего, - а просто
не признает. Сколько раз уже так было: берет очевидную вещь и отвергает
ее, и никак его не убедишь, и даже наоборот - сам начинаешь сомневаться,
голова идет кругом, и приходишь в полное обалдение... Нет, он все-таки не
обыкновенный человек... редкий, небывалый человек... Язык выучил за месяц.
Грамоту осилил за два дня. Еще в два дня перечитал все, что у меня есть.
Математику и механику знает лучше господ преподавателей, а ведь у нас на
курсах преподают настоящие специалисты. Или вот взять дядюшку Каана...
Последнее время старик все свои монологи за столом обращал
исключительно к Максиму. Более того, он не раз уже дал понять, что Максим
является, пожалуй, единственным человеком, который в наше тяжелое время
проявляет такие способности и такой интерес к ископаемым животным. Он
рисовал Максиму на бумажке каких-то ужасных зверей, и Максим рисовал ему
на бумажке каких-то еще более ужасных зверей, и они спорили, который из
этих зверей более древний и кто от кого произошел, и почему это случилось,
в ход шли научные книги из дядюшкиной библиотеки, и все равно, бывало, что
Максим не давал старику рта открыть, причем Гай с Радой не понимали ни
слова из того, что говорилось, а дядюшка то кричал до хрипоты, то рвал на
клочки рисунки и топтал их ногами, обзывая Максима невеждой, хуже дурака
Шапшу, то вдруг принимался яростно чесать обеими руками реденькие седые
волосы на затылке и бормотал с потрясенной улыбкой: "Смело, массаракш,
смело.