Предмет: Алгебра, автор: kutman0770

найти производную функции y=-4x+7​

Ответы

Автор ответа: marktopskiy34567
1

Ответ:

y’ = -4

Объяснение:

По формуле производной вида:

(kx + b)’ = k

Предыдущий вопрос
Следующий вопрос
Похожие вопросы
Предмет: Русский язык, автор: OliverPro
Разберите слова по составу: туманность,ласточкин, выкуп,праздник,рассуждать,загородный,предъявить,буквоед,автостоянка,зимушка,подлёдный,побеспокоить,космодром,безрельсовый.
1 год назад
Предмет: Русский язык, автор: юлия386
без какой значимой части слова не существует
1 год назад
Предмет: Русский язык, автор: маргор15
Подобрать стихотворение по классификации прочтения. 1 ряд -Восторг 2 ряд - Тревога 3 ряд - Грусть 
1 год назад
Предмет: Українська мова, автор: karinanikolenko
помогите з Міні-твіром на тему моя рідна мова!!!
8 лет назад
Предмет: Русский язык, автор: mnbnml
Пожалуйста , помогите написать сочинение по тексту в формате егэ и покажите структуру как , что и где вставлять и еще как в тексте выделять проблему !!!

Одно желание было у Бориса: скорей уйти из этого разбитого хутора подальше и увести с собою остатки взвода.

Но не всё ещё перевидел он сегодня.

Из оврага выбрался солдат в маскхалате, измазанном глиной. Лицо у него было будто из чугуна отлито: чёрное, костлявое, с вопалёнными глазами. Он стремительно шёл улицей, не меняя шага, свернул в огород, где сидели вокруг подожжённого сарая пленные немцы, жевали что-то и грелись.

- Греетесь, живодёры! - глухо произнёс солдат и начал срывать через голову ремень автомата. Сбил шапку на снег, автомат запутался в башлыке маскхалата, он рванул его, расцарапав пряжкой ухо.

- Я вас нагрею! Сейчас, сейчас... - Солдат срывающимися пальцами поднимал затвор автомата.

Борис кинулся к нему и не успел. Брызнули пули по снегу, одигн простреленный немец забился у костра, а другой рухнул в огонь. Вспугнутым вороньем загорготали пленные, бросаясь врассыпную. Солдат в маскхалате подпрыгивал так, будто подбрасывало его самой землёю, скаля зубы, что-то дико орал и слепо жарил куда попало очередями.

- Ложись! - Борис упал на одного из пленных, вдавил его в снег.

Патроны в диске кончились. Солдат всё давил и давил на спуск, не переставая кричать и подпрыгивать. Пленные бежали из дома, лезли в хлев, падали, проваливаясь в снегу. Борис вырвал из рук солдата автомат, схватился с ним, оба упали. Солдат шарил по поясу, искал гранату — не нашёл, разодрал маскхалат на груди.

- Маришку сожгли-и-и! Селян всех...Всех загнали в церковь. Всех сожгли-и-и! Мамку! Крёстную! Всех!.. Всю деревню...Я их тыщу...Тыщу кончу! Резать буду, грызть!..

- Тихо, друг, тихо! - Солдат перестал биться, сел на снегу, озираясь, сверкал глазами, всё ещё накалёнными. Он разжал кулаки, так сильно стиснутые, что от ногтей остались красные вмятины на ладонях, облизал искусанные губы, схватился за голову, уткнулся лицом в снег и зашёлся в беззвучном плаче.

А в ближней полуразбитой хате военный врач с зачученными рукавами бурого халата перевязывал раненых, не спрашивая и не глядя: свой это или чужой.

И лежали раненые вповалку: и наши, и чужие, стонали, вскрикивали, иные курили, ожидая отправки. Старший сержант с наискось перевязанным лицом и наплывающими под глаза синяками послюнявил цигарку, прижёг и засунул её в рот недвижно глядевшему в пробитый потолок пожилому немцу.

- Как теперь работать-то будешь, глова? - невнятно бубнил старший сержант, кивая на руки немца, замотанные бинтами и портянками. - Поморозился весь! Кто кормить-то будет семью твою? Фюрер? Фюреры, они накормят!..

А бойца в маскхалате увели. Брёл он, спотыкаясь, вниз, опустив голову, и всё так же затяжно, беззвучно плакал.

Санитар, помогавший врачу, не успевал раздевать раненых, пластать на них одежду, подавать бинты и инструмент. Легко раненный немец, должно быть, из военных медиков, услужливо и сноровисто начал обихаживать раненых.

Врач молч протягивал руку за инструментом, нетерпеливо сжимал и разжимал мальцы, если ему не успевали подать нужное, и одинаково угрюмо бросал раненому: «Не ори! Не дёргайся! Ладом сиди! Кому я сказал, ладом!»

И раненые, хоть наши, хоть чужие, понимали его, слушались, замирали, сносили боль, закусывая губы.

Время от времени врач прекращал работу, вытирал руки о бязевую портянку, висевшую у припечка, делал козью ножку из лёгкого табака. Он выкуривал её над деревянным стиральным корытом, полным потемневших бинтов, клочков одежды, осколков и пуль. В корыте смешалась и загустела кровь разных людей.
8 лет назад