Предмет: Литература, автор: auetatari

Сделайте свою сказку по мотивам сказки Чайник Г.Х.Андерсена (за спам бан)
ДАЮ 50,ЕСЛИ ПОСТАВЯТ 5​

Ответы

Автор ответа: vshurygina
1

Ответ:

Здравствуйте, я- прекрасный ковёр из Франции. Меня привезли из моей родной страны давным- давно, так что в огромном доме моих хозяев все знают, кто я, и что я из себя представляю. Возможно, вы мою историю не знаете, но мне не к чему вам её рассказывать- вам достаточно знать лишь того, что об меня ноги никогда не вытирали, как об какой-то непонятный дверной коврик. Меня всегда ценили, я лежал в гостиной для самых- самых важных гостей, которые очень часто не могли отвести от меня глаз.

Но вот однажды.... мне больно об этом говорить, но однажды один человек пролил на меня целую кружку дорогого кофе. Понимаете, КРУЖКУ! Каково же было моё удивление, когда он, даже не извинившись передо мной, прекрасным ковром из Франции, просто встал и вышел из комнаты. Какой невежда, скажете вы, и я с вами полностью соглашусь!

И вот меня убрали из гостевой, дорого убранной комнаты. теперь я, как рядовой ковёр лежу в чистке и жду, когда же мне станет получше.... увы, не станет.

Только что прачка сказала, что такие пятна отстирать невозможно ,и меня просто выкинули во двор!!! Меня- ковра из Франции!!!! И во двор... Велико же было моё удивление, когда весной мен убрали, и я увидел под собой прекрасный цветок. Он был действительно чудесным- маленькие розовые лепестки доверчиво раскрывались солнышку, тонкий стебелёк тянулся ввысь... мне ужасно хотелось продолжать согревать такую красоту, но.... да, хозяин сказал, что я больше не нужен в господском доме, и теперь я валяюсь где-то далеко на складах и вспоминаю всех гостей, которые одаривали меня улыбкой и вспоминаю маленький цветок, которому я помог окрепнуть.

Ведь воспоминания- единственное, что у меня никогда не отнимут...


auetatari: спасибо))
Похожие вопросы
Предмет: Русский язык, автор: ляляла
В Москве шли холодные дожди, похоже было на то, что лето уже прошло и не вернется, было грязно, сумрачно, улицы мокро и черно блестели раскрытыми зонтами прохожих и поднятыми, дрожащими на бегу верхами извозчичьих пролеток. И был темный, отвратительный вечер, когда я ехал на вокзал, все внутри у меня замирало от тревоги и холода.Я немедля опустил оконную занавеску и, как только носильщик, обтирая мокрую руку о свой белый фартук, взял на чай и вышел, на замок запер дверь. Потом чуть приоткрыл занавеску и замер, не сводя глаз с разнообразной толпы, взад и вперед сновавшей с вещами вдоль вагона в темном свете вокзальных фонарей. Мы условились, что я приеду на вокзал как можно раньше, а она как можно позже, чтобы мне как-нибудь не столкнуться с ней и с ним на платформе. . Я отшатнулся от окна, упал в угол дивана, рядом был вагон второго класса — я мысленно видел, как он хозяйственно вошел в него вместе с нею, оглянулся, — хорошо ли устроил ее носильщик, — и снял перчатку, снял картуз, целуясь с ней, крестя ее...
Войдя, она даже не поцеловала меня, только жалостно улыбнулась, садясь на диван и снимая, отцепляя от волос шляпку.Утром, когда я вышел в коридор, в нем было солнечно, душно, из уборных пахло мылом, одеколоном и всем, чем пахнет людный вагон утром. За мутными от пыли и нагретыми окнами шла ровная выжженная степь, видны были пыльные широкие дороги, арбы, влекомые волами, мелькали железнодорожные будки с канареечными кругами подсолнечников и алыми мальвами в палисадниках... Дальше пошел безграничный простор нагих равнин с курганами и могильниками, нестерпимое сухое солнце, небо подобное пыльной туче, потом призраки первых гор на горизонте...
Из Геленджика и Гагр она послала ему по открытке, написала, что еще не знает, где останется.
Потом мы спустились вдоль берега к югу.
Мы нашли место первобытное, заросшее чинаровыми лесами, цветущими кустарниками, красным деревом, магнолиями, гранатами, среди которых поднимались веерные пальмы, чернели кипарисы...
Я просыпался рано и, пока она спала, до чая, который мы пили часов в семь, шел по холмам в лесные чащи. Горячее солнце было уже сильно, чисто и радостно. В лесах лазурно светился, расходился и таял душистый туман, за дальними лесистыми вершинами сияла предвечная белизна снежных гор... Назад я проходил по знойному и пахнущему из труб горящим кизяком базару нашей деревни: там кипела торговля, было тесно от народа, от верховых лошадей и осликов, — по утрам съезжалось туда на базар множество разноплеменных горцев, — плавно ходили черкешенки в черных длинных до земли одеждах, в красных чувяках, с закутанными во что-то черное головами, с быстрыми птичьими взглядами, мелькавшими порой из этой траурной запутанности.
Потом мы уходили на берег, всегда совсем пустой, купались и лежали на солнце до самого завтрака. После завтрака — все жаренная на шкаре рыба, белое вино, орехи и фрукты — в знойном сумраке нашей хижины под черепичной крышей тянулись через сквозные ставни горячие, веселые полосы света.
Когда жар спадал и мы открывали окно, часть моря, видная из него между кипарисов, стоявших на скате под нами, имела цвет фиалки и лежала так ровно, мирно, что, казалось, никогда не будет конца этому покою, этой красоте.
На закате часто громоздились за морем удивительные облака; они пылали так великолепно, что она порой ложилась на тахту, закрывала лицо газовым шарфом и плакала: еще две, три недели — и опять Москва!
Ночи были теплы и непроглядны, в черной тьме плыли, мерцали, светили топазовым светом огненные мухи, стеклянными колокольчиками звенели древесные лягушки. Когда глаз привыкал к темноте, выступали вверху звезды и гребни гор, над деревней вырисовывались деревья, которых мы не замечали днем. И всю ночь слышался оттуда, из духана, глухой стук в барабан и горловой, заунывный, безнадежно-счастливый вопль как будто все одной и той же бесконечной песни.
Недалеко от нас, в прибрежном овраге, спускавшемся из лесу к морю, быстро прыгала по каменистому ложу мелкая, прозрачная речка. Как чудесно дробился, кипел ее блеск в тот таинственный час, когда из-за гор и лесов, точно какое-то дивное существо, пристально смотрела поздняя луна!
Иногда по ночам надвигались с гор страшные тучи, шла злобная буря, в шумной гробовой черноте лесов то и дело разверзались волшебные зеленые бездны и раскалывались в небесных высотах допотопные удары грома.
Он искал ее в Геленджике, в Гаграх, в Сочи. На другой день по приезде в Сочи, он купался утром в море, потом брился, надел чистое белье, белоснежный китель, позавтракал в своей гостинице на террасе ресторана, выпил бутылку шампанского, пил кофе с шартрезом, не спеша выкурил сигару.
Сделайте полный синтаксический разбор 1осложн.предл.; 2ССП;2СПП;1БСП
Предмет: История, автор: Natalia090574