Предмет: Қазақ тiлi, автор: danialbarluk

Ақтамберді толғаулары -ерлік пен елдіктің символы"эссе жазыңыз.Сөз саны 70-80​

Ответы

Автор ответа: sulpak22407sh
1

Ответ:

Жүсіп Баласағұн (Баласағұни) — ХІ ғасырдың аса көрнекті ақыны, есімі күллі Шығыс елдеріне мəшһүр болған данышпан-ойшыл, белгілі қоғам қайраткері. Ол замандастары мен өзінен кейінгі ұрпақтарға тек дарынды ақын ғана емес, сондай-ақ Орта ғасырдың атақты ғалымы, дəлірек айтсақ, табиғаттану, риезиет (математика), фəлəкият (астрономия), тарих, араб-парсы тіл білімі, тағы басқа толып жатқан ғылым салаларын жете меңгерген ғұлама-ғалым ретінде жақсы мəлім болған.

Ал, Жүсіп Баласағұнның есімін əлемдік əдебиет тарихына мəңгілік өшпестей етіп жазып қалдырған бірден-бір əдеби мұрасы — «Құтадғу біліг» (Құтты білік») дастаны. Бұл дастан қазіргі түркі тілдес халықтардың орта ғасырдағы тарихи, қоғамдық саяси-өмірі, ғылымы, əдебиеті мен мəдени дəрежесі, əдет-ғұрпы, наным-сенімі, тағы басқа жөнінде аса қызықты əрі қыруар мол деректер беретін көркем туынды [1].

Кезінде кітапты Шығыс патшалары көшіртіп алдырып оқитын болған. Бір қызығы, бұл еңбекке əр елде əр түрлі ат берген [2; 86]:


danialbarluk: Раха.Бірақ кеш ответ бердін
sulpak22407sh: аа кешир
danialbarluk: Братан
danialbarluk: Мынау малымет қо
Похожие вопросы
Предмет: Русский язык, автор: ekaterismirnov
Здравствуйте!Мне нужна помощь. По русскому языку задали выразить свое отношение в поднятой в тексте проблеме (Астафьев "Музыка")

Последней военной осенью я стоял на посту возле пушек в небольшом разбитом польском городке. Это был первый иностранный город, который я видел в своей жизни. Он ничем не отличался от разрушенных наших городов. Меж изуродованных домов по улицам, заваленным ломью, кружило листву, бумагу, сажу. Над городом мрачно стоял купол пожара.
На горящие развалины то и дело обрушивался артиллерийский или минометный налет, нудили в высоте самолеты.
Днем мы заняли город, а уже к вечеру откуда-то, словно из-под земли, начали появляться люди с узлами, с чемоданами, с тележками, чаще с ребятишками на руках. Они плакали у развалин, вытаскивали что-то из пожарищ. Ночь укрыла бездомных людей с их горем и страданиями. И только пожары укрыть не могла.
Неожиданно в доме, стоявшем через улицу от меня, раздались звуки органа. От дома этого при бомбежке отвалилась половина, обнажив стены с нарисованными на них сухощекими святыми и мадоннами, глядящими сквозь копоть голубыми скорбными глазами.
Я сидел на лафете пушки с зажатым в коленях карабином и покачивал головой, слушая одинокий среди войны орган. Когда-то, после того как я послушал скрипку, мне хотелось умереть от непонятной печали и восторга. Глупый был. Малый был. Я так много увидел потом смертей, что не было для меня более ненавистного, проклятого слова, чем «смерть». И потому, должно быть, музыка, которую я слышал в детстве, переломилась во мне, закаменела, а те ее взлеты к небу, к звезде, от которых я плакал когда-то, растворились в сердце и стали им самим, и то, что пугало в детстве, было вовсе не страшно.
Да-а, музыка та же, и я вроде тот же, и горло мое сдавило, стиснуло, но нет слез, нет детского восторга и жалости чистой, детской, из которой рождалась любовь к земле родной, к своим близким. Музыка разворачивала душу, как огонь войны разворачивал дома, обнажая то святых на стене, то кровать, то качалку. Все-все обнажилось, ео всего сорваны одежды, все вывернуто грязной изнанкой, и оттого-то, видимо, старая музыка не плакала, а как будто повернулась иной ко мне стороною, звуча древним боевым кличем, звала куда-то, заставляла что-то делать, чтобы поутихли эти пожары, чтобы люди не жались к горящим развалинам, чтобы зашли они под крышу в свой дом, к близким и любимым, чтобы небо, вечное наше небо не подбрасывало взрывами.
(362 слова) (По В. П. Астафьеву)