Предмет: Геометрия, автор: mollysasha13

у трикутнику два кути дорівнюють 120 і 30 а прилегла до них сторона дорівнює 10 см. Найдіть висоту трикутника проведену до сторони завдовжки 10 см. відповідь 5^3. Розв'язування треба

Ответы

Автор ответа: Iife20
4

Ответ: 5√3см

Объяснение: Обозначим вершины треугольника А В С, угол в=120°, а высоту АН. Сумма углов треугольника составляет 180°, поэтому можно найти угол С.

Угол С=180-120-3=30°. ∆АВС равнобедренный поскольку угол А= углу С, поэтому АВ=ВС=10см. Используя теорему косинусов найдём  АС. АС²=АВ²+ВС²–2×АВ×ВС×cosB=

=10²+10²-2×10×10×cos120°=

=100+100-2×100×(-½)=200+100=300

AC=√300=√3×√100=10√3см

∆АСН. Он прямоугольный, где АН и СН катеты, а АС - гипотенуза. В прямоугольном треугольнике катет лежащий напротив угла 30° равен половине гипотенузы. Этим катетом является высота АН, поэтому АН=10√3÷2=5√3см

Приложения:
Похожие вопросы
Предмет: Русский язык, автор: Няшечка22
Выпишите все крылатые слова и выражения.

Известно – в самом начале было слово. То есть Некто произнес его еще до того, как появились леса, моря, горы, звери и человек.Вероятно, слово летало. Только и остается летать, когда кругом пустота. Огромное, безымянное порхало во мраке, стремясь, как ночная бабочка, к будущему свету.И непременно вспоминается тут один средний родственник – генерал от воздушных сил."Небесный генерал, – ласково говорила тетя Муся. – И фамилия крылатая – Евгений Бочкин!"Небесный генерал был к тому же мудрым генералом. Мы с тетей обмирали, вслушиваясь в его загадочную, складную и немножко темную речь, сошедшую с заоблачных высот. Его слова не то чтобы порхали, но проносились, как истребители, грохоча воздушными барьерами. Обыкновенно с порога он огорошивал:– Мир хижинам, война дворцам!И в прихожей продолжал, шумно раздеваясь и принюхиваясь:– Что день грядущий мне готовит?– Его мой взор напрасно ловит, – вставляла тетя Муся.А мама с кухни кричала:– Луковый суп и блинчики с мясом!– Я памятник себе воздвиг! – одобрял Бочкин. – И все-таки она вертится!Эти восклицания создавали нечто торжественно-строгое, как военный парад, когда, будто из-под земли, возникают шеренги и, врубив по булыжникам, исчезают без следа, вроде не было, и – вновь из-под земли, с эполетами, аксельбантами, сияющими трубами и барабанами.Сердце томилось, и я пробовал вникнуть, завязать беседу.– Что вертится? Памятник?– И кто-то камень положил в его протянутую руку, – сурово вздыхал генерал.Тетя увлекала его к столу, где живо вкладывала в руки блинчики с мясом.Кажется, генералу Бочкину не хватало понимания в нашем доме. Еще тетя, куда ни шло, кое-что улавливала. Я тщился. А мама и не старалась, оставаясь равнодушной, глухой к генеральской воздушной речи.– Через тернии к звездам, – улыбался ей Бочкин.– Еще супу подлить? – спрашивала она.Настолько ее слова выпадали из парадного строя, что неловко становилось.А я глядел на генерала, как древний скиф на каменную бабу, – с почтеньем, робостью и множеством вопросов.– Что такое – тернии?– Уме недозрелый, – покачивал головой Бочкин, – плод недолгой науки. Курам никогда до облак не подняться!Где-то тут, видно, и был запрятан ответ, но разгадать не удавалось, и муки отражались на моем лице.