Предмет: История, автор: horsealeksaand

Коли християнство стало державною релігією Римської Імперії?

Ответы

Автор ответа: khristina37
1

стало у 988 році це правильно

Похожие вопросы
Предмет: Русский язык, автор: Анастаз17
Предмет: Русский язык, автор: Nikitin16
сожмите на 25 процентов


   - Что ж, так и должно было
получиться, - равнодушно сказал Григорий.

   Чумаков переночевал у них
в землянке, утром стал прощаться.

   - Куда идешь? - спросил
Григорий.

   Улыбаясь, Чумаков ответил:

   - Легкую жизнь шукать.
Может, и ты со мной?

   - Нет, топай один.

   - Да, мне с вами не
жить...  Твое  рукомесло,  Мелехов,  -  ложки-чашки
вырезывать - не по мне, - насмешливо проговорил Чумаков и с поклоном  снял
шапку: - Спаси Христос, мирные разбойнички, за хлеб-соль. за приют.  Нехай
боженька даст вам веселой жизни, а то дюже скучно  у  вас 
тут.  Живете  в лесу, молитесь поломанному колесу - разве это жизня?

   Григорий после его ухода
пожил в дубраве еще с неделю, потом собрался в дорогу.

   - Домой? - спросил у него
один из дезертиров.

   И Григорий, впервые 
за  все  время  своего  пребывания  в 
лесу,  чуть приметно улыбнулся:

   - Домой.

   - Подождал бы 
весны.  К  Первому  маю  амнистию  нам 
дадут,  тогда  и разойдемся.

   - Нет, не могу ждать, -
сказал Григорий и распрощался.

   Утром на следующий день он
подошел к  Дону  против  хутора  Татарского. Долго смотрел
на родной двор, бледнея от радостного волнения.  Потом  снял винтовку
и подсумок, достал из него шитвянку, конопляные хлопья, пузырек с ружейным
маслом, зачем-то пересчитал патроны. Их было двенадцать  обойм  и
двадцать шесть штук россыпью.

   У крутояра лед отошел от
берега. Прозрачно-зеленая  вода  плескалась  и обламывала иглистый
ледок окраинцев.  Григорий  бросил  в  воду  винтовку,
наган, потом высыпал патроны и тщательно вытер руки о полу шинели.

   Ниже  хутора 
он  перешел  Дон  по  синему,  
изъеденному   ростепелью, мартовскому льду, крупно зашагал к дому.
Еще издали он увидел на спуске  к пристани Мишатку и еле удержался, чтобы
не побежать к нему.

   Мишатка обламывал
свисавшие с  камня  ледяные  сосульки,  бросал 
их  и внимательно смотрел, как голубые осколки катятся вниз, под гору.

   Григорий подошел к спуску,
задыхаясь, хрипло окликнул сына:

   - Мишенька!.. Сынок!

   Мишатка испуганно взглянул
на него и опустил глаза.  Он  узнал  в  этом бородатом и
страшном на вид человеке отца...

   Все  ласковые 
и  нежные  слова,  которые  по  ночам 
шептал  Григорий, вспоминая там, в дубраве, своих детей, сейчас вылетели у
него  из  памяти. Опустившись на колени, целуя розовые холодные
ручонки сына, он  сдавленным голосом твердил только одно слово:

   - Сынок... сынок...

   Потом Григорий взял на
руки сына. Сухими, исступленно горящими  глазами жадно всматриваясь в его
лицо, спросил:

   - Как же вы тут?.. Тетка,
Полюшка - живые-здоровые?

   По-прежнему не глядя на
отца, Мишатка тихо ответил:

   - Тетка Дуня здоровая, а
Полюшка померла осенью... От глотошной. А дядя Михаил на службе...

   Что ж, и сбылось то
немногое, о чем бессонными ночами мечтал  Григорий. Он стоял у ворот
родного дома, держал на руках сына...

   Это было все, что осталось
у него в жизни, что пока еще роднило  его  с землей и со всем этим
огромным, сияющим под холодным солнцем миром.