перевод текста Danny's Story
Ответы
Когда мне было четыре месяца, моя мать умерла. У меня не было ни братьев, ни сестер. Так что все мое детство, с четырехмесячного возраста, нас было только двое, мой отец и я. Мы жили в старом цыганском фургоне. Мой отец владел заправкой и караваном, это было все, чем он владел в мире. Это была очень маленькая заправка на маленькой проселочной дороге с полями и лесистыми холмами вокруг.
Когда я была еще ребенком, мой отец мыл меня и кормил, толкал меня в коляску к врачу и делал миллионы других вещей, которые мать обычно делает для своего ребенка. Это непростая задача для человека, особенно когда он должен зарабатывать на жизнь одновременно.
Но мой отец был веселым человеком. Я думаю, что он дал мне всю жизнь, которую он чувствовал к моей матери, когда она была жива. Мы были очень близки. В ранние годы у меня никогда не было несчастья, и вот я на пятом дне рождения.
Я был маленьким мальчиком, как вы можете видеть, с грязью и маслом на всем протяжении меня, но это было потому, что я провел весь день в мастерской, помогая моему отцу с автомобилями. Мастерская была каменной. Мой отец построил его с любовью и заботой. Мы с вами инженеры, сказал он мне. Мы зарабатываем на жизнь ремонтом двигателей и не можем делать хорошую работу в плохой мастерской. Это была прекрасная мастерская, достаточно большая, чтобы комфортно взять одну машину.
Караван был нашим домом и нашим домом. Мой отец сказал, что ей, по крайней мере, сто пятьдесят лет. Много цыганских детей, по его словам, он родился в нем и вырос в его деревянных стенах. В его двери стучались разные люди, в нем жили разные люди. Но теперь его лучшие годы закончились. В фургоне был только один номер, и он был не намного больше, чем современная ванная.
Несмотря на то, что в мастерской у нас были электрические фонари, нам не разрешали их держать в караване, так как это было опасно. Мы получили тепло и свет точно так же, как это делали цыгане много лет назад. Была дровяная печь, которая согревала нас зимой, и были свечи в подсвечниках. Я думаю, что тушеное мясо, приготовленное моим отцом, лучшее, что я когда-либо пробовал. Одной тарелки никогда не хватало.
Для мебели у нас было две узкие кровати, два стула и маленький стол, покрытый скатертью и некоторыми мисками, тарелками, чашками, вилками и ложками на нем. Это были все домашние удобства мы. Они были всем, что нам было нужно.
Я действительно жил в том цыганском фургоне. Я жил вечерами, когда лежал в постели, и мой отец рассказывал истории. Я была счастлива, потому что была уверена, что, когда я усну, мой отец все еще будет рядом со мной, сидя в своем кресле у огня.
Мой отец, без всякого сомнения, был самым замечательным и волнующим отцом в жизни любого мальчика. Вот его фотография.
Вы можете подумать, если вы не знаете его хорошо, что он был серьезным человеком. Это не так. Он был на самом деле полон веселья. То, что заставляло его выглядеть таким серьезным и иногда грустным, было то, что он никогда не улыбался ртом. Он сделал все это своими глазами. У него были яркие голубые глаза, и когда он думал о чем-то смешном, вы могли видеть золотой свет, Танцующий в середине каждого глаза. Но рот не двигался. Мой отец не был тем, кого можно назвать образованным человеком. Я сомневаюсь, что он прочитал много книг в своей жизни. Но он был отличным рассказчиком. Он обещал сочинять сказки на ночь каждый раз, когда я его спрашивала. Он всегда держал свое обещание. Лучшие истории превращались в сериалы и шли много ночей подряд.